— Когда мне было 20 лет, я попала на угольную станцию в Сибири, работала там в багерной насосной. Тогда я не была уверена, что энергетика — это мое. Но когда я лучше узнала всех сотрудников, начала ими восхищаться — в итоге я решила связать свою жизнь с энергетикой и конкретно с турбинным отделением. Когда я переехала в Петербург, позвонила на Выборгскую ТЭЦ по вакансии и пришла на собеседование. Женщин до этого в котлотурбинном цехе не было, так что взяли меня на машиниста щита с сомнением.

— Скорее всего, женщин не было просто потому, что не было принято. Мужчины относились к этому с опаской.

— Можно сказать, что случайно. Когда я только пришла работать на ТЭЦ, меня назначили в котельное отделение. Однако мне очень нравились турбинисты — казалось, что у них нимбы над головами. Эта работа требует большого объема знаний и умения оперативно принимать решения. Когда видишь это со стороны, кажется, что они как космонавты. Я считала их самыми умными и сильными и мечтала попасть в турбинное отделение. В итоге меня все-таки назначили на должность машиниста центрального теплового щита, управление турбинами. А недавно меня повысили до старшего машиниста.

— Есть центральный тепловой щит управления турбинами и котлами: на нем находятся пульты управления оборудованием — турбина, котел, вспомогательное оборудование, много контрольно-измерительных приборов. Машинист щита управляет оборудованием на щите, только изредка выходя на турбину. Старший машинист работает и на щите, и в цехе.
Щит — это условное название помещения. Это достаточно большая комната, в которой находятся пульты управления отдельными узлами станции. Допустим, нужно включить какой-то насос — и вот ключ управления, амперметр находятся именно там.

— Нет, мне было интересно. Это всегда новые люди, которые рассказывают про оборудование, про бывших работников, про какие-то смешные или аварийные ситуации — все это увлекательно.

— Все достаточно сложно. Сначала выдается программа обучения и наставник. После обучения проходят экзамен, затем назначается дублирование, потом — противоаварийная тренировка. Начальник может прийти с комиссией, инсценировать аварийную ситуации — и ты должен ее разрешить. Только после этого машиниста допускают к самостоятельной работе. Обучение занимает примерно два-три месяца конкретно на производстве. Потом всех новеньких отправляют в учебный центр — сейчас примерно на месяц.

— Я думаю, что самое верное решение — уже работать «в поле» и параллельно учиться.

— Редко бывает так, что вся смена — это какая-то динамичная работа. Обычно работа чередуется с небольшим отдыхом. К тому же со мной всегда есть коллеги — это интересно, в перерыве можно поговорить. Бывают очень спокойные смены, за которые практически не устаешь. Но, конечно, не всегда. Сегодня вот я всю ночь работала и сильно устала. А вообще, я с радостью иду на работу. Здесь я общаюсь с самыми лучшими людьми. Мне всегда интересно, я горжусь тем, что я — энергетик. Мое предприятие дает свет и тепло людям.

— Безусловно. И скидки делают, и помогают, никогда не бросают. Иногда мне даже хочется сказать, что я могу справиться и сама — мне нравится преодолевать гендерные стереотипы.

— Наверное, здесь бывают достаточно серьезные стрессовые ситуации, даже пугающие. Женщина более эмоциональна, чем мужчина. К этому приходится привыкать. Я говорю о нестандартных ситуациях, аварийных. Приходится бороться со стрессом и говорить себе: «Юля, держись!»

— Она меня очень изменила, просто небо и земля. До энергетики я была «девочкой с розовым бантиком». Сейчас иногда приходится сдерживаться, чтобы не быть слишком грозной.

— Сейчас это уже не просто работа, для меня энергетика стала образом жизни. Я полностью осознаю, что жизнь людей вокруг зависит от энергетики. Медицина, тепло в доме, свет — я понимаю, что люди в этом нуждаются, что мы даем не просто продукт, а даем что-то необходимое для жизни, без чего нельзя обойтись.

— Сейчас я планирую изучать другую очередь — там мощнее турбины и больше оборудования. Но вообще, много направлений, куда можно расти.